Он произнес это быстро, сбивчиво, но с очевидным усилием взял себя в руки, подавив нервное возбуждение. Я снова пожала плечами в пренебрежительном жесте — мол, это не я хитра, это светлые идиоты. И наконец заставила себя вытолкнуть вопрос, который мне совершенно не хотелось задавать, но которого от меня однозначно ждали.
Целью проклятия было, конечно, иное — примененное в боевой обстановке, оно должно было не только быстро и эффективно лишить противника магической силы, но и деморализовать его, вышибая из дальнейшего сражения. Не раз случалось так, что волшебники, поняв в запале боя, что их магия заперта, не колеблясь хватали в руки что подвернется, и врубались в общую свалку — воодушевляя и заражая своим примером соратников. Это проклятье таких осечек не давало. А еще — проникало в структуру носителя, маскируясь под нее, прорастало в силовые потоки и растворялось в энергетическом узоре. Маленький цепкий коварный сюрприз.
— Лиза, — терпеливо повторил Мэтт, — ты что, не слышишь? У тебя яичница горит!
— Беру, — легко согласилась я. — Давайте три… нет, четыре! Или, может быть… пять?
Я забрал листок, свернул его и спрятал в нагрудный карман.
Он подался вперед, опершись локтями на столешницу.