— Благодарю, — благосклонно улыбнулась инспектор Кован, и я восхитилась про себя.
Пожалуй, такая могла себе позволить быть беспечной, и впустить в дом чужака, не опасаясь, что он может навредить трем беззащитным женщинам.
Ты отвыкла от свободы (даже такой, условной), и она тебя беспокоит, Лиза.
Я кивнула, внимательно глядя на длинные узкие ладони, лежащие на голой груди носорога. Она поддерживала уставшее биться сердце, своей волей, своей силой гнала по его жилам кровь. Эти руки не просто лежали на его груди — они держали моего мужчину.
— Просто хочешь…? — любезно напомнил мне о потерянной мысли светлый, и снова припал к ставшей невероятно чувствительной груди.
Но что я все о веселом? Слегка шаркая и отчаянно зевая, я спустился на первый этаж, от души гаркнул: «Лиза!» — но ответа не услышал. Странно. Может в саду ковыряется. Объяснение нашлось на кухне вместе с запиской, прислоненной к моей чашке. «Ушла в магазин». Я снова сонно потер лицо и поставил на плиту чайник. После зелий все еще слегка мутило, и есть не хотелось, а вот горячего крепкого чайку… — Тук-тук-тук, — звонко сообщила Камилла, входя в кухню. — Заходи кто хочешь, бери, что надо… — Чай будешь? — Буду. — Чего не на работе?