Он повернулся и удалился из чертога, а Пин бежал рядом.
Став на одно колено, он протянул стрелу конунгу.
Путники одолели не больше лиги, когда журчащую слева Серебрянку заглушил шум водопада справа. Шагов через тридцать они увидели впереди черный, с кругами водоворотов, поток, перерезавший серую полоску дороги.
— Прощай, сестрина дочь! — молвил он. — В трудный час расстаемся мы, но, может, еще и свидимся в золотом чертоге. Если же нет, если нас разобьют, уцелевшие ратники стекутся в теснину Дунхерга: там вы еще долго продержитесь.
— Еще бы, — сказал Фарамир. — Если он признал его право на великокняжеский престол, значит, признал себя его подданным. Но до самых трудных испытаний дело не дошло. Кто знает, что было бы в Минас-Тирите, где война превратила бы их в соперников.
— Нет-нет, он не убежит! — сказал Горлум. — Смеагорл дал обещание.