Громов встал со стула, подошел к двери, выглянул в коридор, и не обнаружив никого снаружи, вернулся обратно.
И все бы хорошо, но потеряв бдительность, я уже на подходе к казарме попался прапорщику Зейналову на глаза. И ведь надо было всего лишь двадцать метров лишних пройти, сделать маневр через прилегающие к казарме заросли и кустарники, а нет — решил срезать и двинул напрямки.
В этот момент у меня закралось подозрение, что это вообще не мой мир и не мое прошлое. Потому что название затонувшего ракетоносца я никак не мог перепутать. «Комсомолец» и «Курск» невозможно забыть или спутать с какими-то другими. Обе трагедии отчетливо сохранились в памяти.
— Разве я без разумения, чтобы где ни попадя такие вещи говорить. Но товарища первого секретаря райкома потрошить надо срочно, пока исчезновение водителя «Скорой» не заметили.
По меркам двадцать первого века проделано было достаточно топорно, без изящества и выдумки, без координации информационных потоков и даже без подстраховки. И если бы обвиняемый правильно среагировал, то мог выйти сухим из воды, и даже получить бонус, как невинно оклеветанный. Но в этот раз проскочило.
Сказать, что начальник Особого отдела удивился — это сильно погрешить против истины. Он выпал в осадок, поражённый мыслью, что ловить никого не надо — вот он сам в руки просится. Как минимум, полновесный болтун — находка для шпиона.