Потом начала сгущаться вокруг темнота настолько плотная, почти осязаемая, непроглядная, что, казалось, упади сейчас сверху — раздавила бы. Она наступала по всем фронтам, надвигаясь по чуть-чуть, но мерно и неумолимо. И только круг света, в котором стоял я, не давал Теням, прячущимся в глубинах, добраться до безоружного человека. Молот не откликался…
Я проще, ориентировался привычными категориями, может, со стороны «ценителей» это являлось высшей формой святотатства, вот только плевать хотел на их хотелки, да простится мне всуе пошлая тавтология. Так вот, на рукояти затейливые узоры, ее навершие в форме небольшого клыкастого черепа с мерцающими зелеными глазами, лезвие же окутывал, будто черный туман.
Рывок был настолько сильным, что полетел боком вперед, совершая высокий переворот в воздухе.
— О чем, мать его так, идет речь?! То, что я убил хантеров, это выходит уже наказуемое деяние?! — вновь вперился злым взглядом, накрутил себя хорошо, действительно, без всякого напряжения. Настоящее чувство. Мля, да я бы Каприо сделал!
— Сан Саныч, давай без погружений в предмет, время позднее. Добраться до стойбища. Дальше?
А еще через двадцать секунд: «Старшой, Егор Федоров. На него многие жаловались в беседах, специально не выяснял, но слух такой! Минимум от четверых краем уха слышал. И наглый, и давит, и, вообще, сука! Двоих за накуркой поймал, сам с ними трещал… покурил, короче, в целях разведки. Ну и поставил тот их в позу „зю“, чтобы с поселка не нагнали таскают ему опыт и мутаген, навыки. Парни — охотники. Нормальные, расслабились просто, не бухают совсем».