— Зато вызревает нежданный посев, — возразил Леголас. — Из праха и тлена внезапно вздымается свежая поросль — там, где ее и не чаяли. Нет, Гимли, людские свершенья долговечнее наших.
— Кто, интересно, узел завязывал? — спросил он. — Еще спасибо, что до сих пор продержался! А я-то спокойно висел: Сэм, думаю, не подведет!
Фродо опять подумал, что надо надеть Кольцо. И, будто повинуясь чьему-то велению, не понимая, что делает, нашарил его в кармане. Стояла страшная тишина; но вдруг раздалась звонкая песня и зазвучал легкий смех. Чистые голоса, словно веселые колокольчики, всколыхнули прохладный ночной воздух. Черная тень поднялась, попятилась и, слившись с тенью лошади, утонула в сумраке по ту сторону тропки. Фродо перевел дыхание.
Запылали новые факелы. Выкатили бочонок вина, раскладывали снедь, натаскали воды из-под водопада. Умывали руки. Фарамиру поднесли медный таз и белоснежное полотенце.
— Это не он сочинил, — сказал Бродяжник. — Это начало старинной "Песни о гибели Гил-Гэлада", Бильбо просто перевел ее с эльфийского языка на всеобщий.
— И давно ты это знаешь? — спросил наконец Фродо. — А Бильбо знал?