– Так точно, справятся. Спасибо, товарищ Сталин.
И что смешно, награждали в алфавитном порядке и меня пропустили. Уже сотни полторы собравшихся получили свои награды из рук «всесоюзного старосты» дедушки Калинина, Мамочкин сидел рядом с Золотой Звездой Героя и орденом Ленина, а я, типа, в гости зашёл. Михаил Иванович закончил и вернулся за стол президиума. А из-за стола встал Сам. Зал встал, вдохнул и взорвался аплодисментами. Выдохнуть как-то забыли. А Сталин, улыбаясь, стоял на трибуне и ждал.
– В ночь на первое января 1941 года произвести десантирование и занять оборону по правому берегу реки Клязьма и не допустить прорыва противника к селу Лучинки.
На следующий день после прибытия инженерная рота, одним отделением, начала строить палаточный лагерь, а всеми силами – учебно-тренировочный комплекс. По всем правилам. Тросовые горки, парашютная вышка, полоса препятствий, полоса разведчика, стрелковый полигон и так далее. Работа на год, которую надо сделать за месяц, от силы два. «Зимние квартиры» должны будут строить городские строители, когда руки дойдут и до нас. Спать нам удавалось часа три-четыре в день. Никого из соседей я так и не увидел, а Серёга, чертяка, говорил, что пару раз встречался, и строил рожи.
Старый вахмистр встал. По щекам у него текли слёзы, прятались в вислые усы. Он хотел что-то сказать, а не смог. Взял стакан, так и стоявший всё это время на столе, выпил залпом, грохнул по столу. И протянул мне тяжёлую крестьянскую ладонь. Я пожал ему руку. Ладонь по ощущениям напоминала кору старого дерева. Сухая и крупно-шершавая. Я думал о том, что произойдёт через несколько дней. Пойдут через этот хутор немцы или нет, сказать не мог никто.
– Очень немного, товарищ Сталин. Финской кампанией я не очень интересовался. Наступление финнов будет остановлено через несколько дней. 11 февраля будет прорвана линия Маннергейма. 13 марта будет подписан мирный договор. Да, ещё. Где-то в конце февраля Финляндия обратится за помощью к скандинавским странам, но они решат сохранять нейтралитет. Вот, собственно, и всё.