Отдав соответствующий приказ, я пошёл к машине, собираясь следовать на указанный НП. Неожиданно следом за мной вышел полковник Терещенко.
– Такие случаи были в полосе действий 12-й армии. Румыны бросили в атаку танки, и пехота побежала. Ваше предложение очень своевременно, надо непременно составить наставление и передать в войска. Что-то ещё?
– Докладай, докладай, – теряя к нему интерес, огрызнулся Степчук, и уже мне: – Пошевеливайся, а то мы поторопим.
Молодец сержант, чётко докладывает. Вон, лейтенант даже слегка порозовел, чует, что по сравнению с Ильёй докладывал как-то по-деревенски.
И ещё более здорово, что машина номер 1 имеет дополнительную рацию, как в «КШМ», и место того самого стрелка-радиста, а десантный отсек, соответственно, вмещает четыре человека. Причём я о командирском варианте БМД не упоминал. Умереть и не жить. Все машины пришли с экипажами. Ну, оно и понятно, чтобы их обучить на месте, придётся засветить всю технику. Интересно, где их учили? Надо выяснить, по-свободке. Ещё месяц, от силы полтора, и у меня будет абсолютно подготовленный и укомплектованный полк. И мы будем в состоянии надрать задницы кому угодно. Супербемё (великолепно), как говорят французы.
А вот что делать с поляками? Освобождать из лагеря или нет? С одной стороны – они враги гитлеровцев, а значит, наши союзники. С другой – очень они не любят советскую власть. Дилемма. Самую дельную мысль высказал комиссар. Напомнил, что позади освобождённая от врага Остроленка и всё ещё сильные немецкие части, которые могут снова занять город. Так разве помешает оставить в городе людей, которые будут продолжать сражаться с врагом, когда мы уйдём дальше?