– Колонна сводного танкового батальона под моим командованием… – начал докладывать Сивушкин.
– Ага, радости полные штаны. Сейчас набегут светила науки, начнут изучать феномен, да и разберут на микроблоки. От восторга.
Сталин указал мне трубкой на дверь. Спокойной ночи не пожелал, назвал по фамилии. Хорошо, если за дверью меня не ждут. Не ждали. В смысле ждал обычный охранник, который проводил к выходу. Меня поселили в гостинице «Москва», в номере, выходящем на Кремль и Манежную площадь. Спать я лёг около двух ночи, но подскочил в шесть утра. Провалялся в постели до семи, сделал зарядку. Ничего.
Подписи Сталина не было, но и без того такому документу удивился бы сам Господь Бог, а его архангелы удавились бы от зависти. Я посмотрел на Сталина и Берию. Они явно ждали моей реакции. Ну, нельзя же не оправдать ожидания.
Даёт бродяга. Рожа разбитая, еле губами шевелит, но шутит. Я подошёл к телеге. Состояние второго летуна было намного хуже. Парень был без сознания, лицо разбито. И он не был связан. В этом не было необходимости, его руки были разбиты так, что воспользоваться ими он бы не смог ни при каких обстоятельствах.
Мы забыли обо всём, кроме одного. Прикрыть своих братьев-десантников, не дать немцам уничтожать их в воздухе. Без всякой команды, без всякого согласования полк бросился в атаку. Но и немцы удивились не меньше. Только они совсем скисли, поняв, что мы только отвлекли их внимание. Наша внезапная атака окончательно их деморализовала. Непобедимый вермахт бежал кому и куда было сподручней…