– Офицер. С прошлого года ещё вернули это слово в обиход. И погоны вернули. Так что я…
– Я прямо из военкомата убежал, не из части. – У парня было такое лицо, будто он вот-вот расплачется.
– Товарищ подполковник, изложите товарищам ваши соображения.
Здесь могут писаться стихи о любви и дружбе, о счастье и свете. Самое смешное, что, вообще-то, дома выдержаны в пепельно-серой гамме, и откуда у меня это ощущение, я сказать не могу. Наверное, благодаря песням Окуджавы. И, кстати, магазинчиков тут полно и сейчас. Один из них привлёк моё внимание. Небольшой, он практически весь просматривался с улицы. «Антиквариат» – это подойдёт, может, удастся что-то получить за «счастливую» монету. Я толкнул дверь и зашёл.
Шедший сзади был самый молодой. Он растерялся и то порывался присесть за телегу, то дёргался к приятелю, а может, брату с перебитыми коленями. Зато возница оказался старый вояка. Он скатился за телегу, прикрываясь колесом от очереди по ногам. Ствол его винтовки торчал почти рядом с тельцем девочки. Она от страха застыла на середине движения, замахиваясь своим прутом в очередной раз. Единственное, почему возница не стрелял – он меня не видел. Иначе было бы неприятно. «Мосинка» образца 1895/30 года, если в умелых руках, штука серьёзная. На таком расстоянии может мало не показаться.