Я выполнил поворот кругом и вышел из кабинета. Хорошо хоть в прихожей ждал один из моих учеников. Проводил как своего, а не как подконвойного.
Шли медленно. На запад шло пополнение, горючее, боеприпасы, и мы, идущие на восток, часто ждали возможности пройти. Только утром 28 июня мы вышли к мосту через Буг ввиду Брестской крепости. Ей-таки досталось в самые первые минуты войны. Немецкая артиллерия обрушила на неё тонны снарядов, пока их не подавили наши тяжёлые гаубицы и штурмовики. Здесь нас встретил командующий Западным фронтом генерал армии Павлов. Поздравил с успешным выполнением задания, принял наградные листы на бойцов и командиров полка.
Но это всё лирика. А в мире творится что-то странное. Я точно помню, что к концу лета Прибалтика и Молдавия были уже в составе СССР. А тут почти середина июня, и ничего. Мало того, прибалты, будто сговорились, обратились к Германии за защитой «от большевистской агрессии». И немцы пообещали. Мало того, ввели войска в приграничные районы. Войска, освободившиеся после победы над Францией. А Сталин молчит. Не требует объяснений, почему нарушен пакт Молотова – Риббентропа. Интересненько, что он задумал.
Он снова счастливо засмеялся. Мы свернули в одну улицу, в другую, прошли какой-то переулок, снова вышли на улицу и подошли к «Дому приезжего». Дом как дом, похож на типичные общаги КЭЧ. Я сам в такой жил, лейтенантом. Внешне – будто один человек строил.
– У какого органа нет костей, есть мышцы и много вен. Он пульсирует и отвечает за занятия любовью?
Его бесила не только и не столько унизительная позиция в этом деле, сколько явно «семитская» внешность моего командира взвода связи. Я даже улыбнулся. С взводом связи была вообще смешная история. Во взвод, уже после прибытия всего батальона, пришёл сержант-связист. Еврей. Представляется он своему командиру взвода, а у того во взгляде вся скорбь еврейского народа. Дело было вечером, освещение так себе, и рассмотреть своего командира сержант не мог. Однако скептицизм во взгляде поймал и ощетинился.