Теперь по 7-му мехкорпусу. Товарищ генерал, вами был получен приказ не позднее 12.00 первого января форсировать реку Клязьма и, прорвав оборону противника, не позднее 14.00 захватить село Лучинки. Однако корпус начал подтягиваться к излучине левого берега лишь в 20.45. Сосредоточение основных сил корпуса было завершено лишь к 6 часам утра второго января. В течение всего этого времени корпус не производил никаких действий по разведке местности и выявлению обороны противника.
Мы пошли вокруг здания. В целом планировка меня устраивала. Сарай был несколько лишним, но пока сойдёт. А вот в 50 метрах сзади и слева от основного здания обнаружилось длинное заколоченное строение, явно одного с ним возраста. Позвали рабочего, отодрали доски с дверей-ворот. Пол был земляной. С другого конца – такая же дверь. Стойла отсутствовали, значит, это не конюшня, но вполне похоже на манеж. Стены и потолок оказались в порядке – подлатать крышу, настелить полы, и готова казарма для инженерной роты. По ходу дела договорились с Пушкиным быть на «ты». Так что Саша пошёл искать рабочую силу, а мы остались заканчивать рекогносцировку.
Бой возобновился с новой силой. Разозлённые немцы кинули в атаку батальон, не меньше. Правда, на этот раз без танков. С этими мы справились относительно легко. И тут начались новые сюрпризы. Правда, приятные. К нам стали приходить поляки. Первым появился седой худощавый старик в пенсне в сопровождении двух женщин. Мешая польские и русские слова, объяснил, что он врач и хочет помочь с ранеными. Я удивился, но врачи – это особая статья, так что доктора отправили в госпиталь, в распоряжение капитана Голубевой.
Через десять минут мы были на месте. Едва успели войти и представиться, прибыл командир мехкорпуса. Он был вне себя. Его и его штаб в разгар боя повязали. Причём быстро, качественно и не на сто процентов бережно. Генеральское самолюбие сильно страдало. И поскольку он был тут старшим по званию, то и попытался начать командовать.
Натали молча повесила халат на крючок у дверей, прошла мимо меня и остановилась на площадке. Я закрыл дверь, взял её под руку, и мы пошли. Молча. Мимо домов с окнами, задёрнутыми шторами. Мимо каштанов, растущих вдоль улицы. Потом мимо чьих-то заборов и окон, закрытых ставнями. Вышла луна, но она была где-то над крышами, иногда высвечивая осколок стекла на мостовой или лужу у старой водяной колонки.
– Мы решили, что немцы попытаются выйти к мосту по дороге на Дзбенин. Туда колонна батальона и шла полным ходом. Но фриц пошёл на Старовец, так что встретились мы на марше. Но всё равно мы их обнаружили первыми и стали перестраиваться в боевой порядок с ходу. Я уже собирался дать команду на открытие огня, а потом заметил легковые машины. Сразу же видно, генеральские. И замешкался. Моя вина, из-за этого немцы первыми залп дали.