В этот миг дверь распахнулась, и в палату шагнула Ирина Михайловна. На вид она была слабовольной тетёхой, пухловатая и близорукая, но внутри у неё – Валерка это уже уяснил – находился стальной стержень.
– Люблю дышать, – признался он. – Люблю, когда сердце работает.
– Давайте все друг другу шапки подарим! – быстро придумал Титяпа, чтобы не терять подарок. Он вытащил мятую панаму и кинул Горохову. – На!
– Наколет – ответит! – самоуверенно заявил Бекля. – Замётано! Синус!
– Иностранцы всякие диверсии приготовили, – сказал вдруг робкий Юра Тонких. – Они об этом давно уже целую книгу написали. Кто надо – читал.
– Горь-Саныч, отпустите нас заместо футбола в кружок пения, – напрямик рубанул Гельбич. – Я ваще петь люблю, а за ним, – Гельбич ткнул пальцем в молчащего Валерку, – я прослежу, честное пионерское.