Валерка не ответил, сердито глядя на игру. При чём тут коллективизм? Коллективизм – это прекрасно. Коллектив всегда прав. Коллектив всегда лучше, чем один человек. Умнее, честнее, храбрее. Но там, на стадионе, разве коллектив? Разве команда? Не команда, а стая макак, дерущихся за банан!
– Спрячься! – посоветовал Валерка. – Ты сам виноват!
К перераспределению благ Валерку допустили только из милости. Он сразу предупредил, что родители к нему не приедут, значит, конфет у него не будет; однако Лагунов – слепошарый, и вероятность его победы равна нулю, поэтому пацы разрешили Валерке участвовать в затее просто для компании, чтобы корабликов получилось больше и морской бой был интереснее.
Валерка не возражал, и это ободрило Игоря.
В корпусе царила суматоха: вожатые наконец-то разрешили отряду готовиться к отъезду из лагеря. Игорь дежурил в кладовке и следил, чтобы не случилось эксцессов, подобных пропаже джинсов у Цыбастова. Пионеры, толкаясь и ругаясь, разбирали свои сумки, рюкзаки и чемоданы. Ночью, после костра, времени на возню со шмотками уже не будет, а утром – тем более: сразу после завтрака планировалась посадка на теплоход.
– А на войне командир снимает погоны? – риторически спросил Лёва. – Гурьяныч, подтяни шнурки. Ты же голкипер.