– Не просто спо-орить с высото-ой, ещё труднее быть непримиримым!..
В акациях за стендом «Слава победителям!» кто-то ворочался и хихикал.
Серёга Иеронов, дурень деревенский, крикнул про кровь просто от глупости – так полагалось в классовой борьбе. Но для стратилата это был священный приказ, которого нельзя ослушаться. И стратилат вдруг схватил Серёгу с Матвеем за волосы и прижал рожами к ранам в своей груди – прижал, чтобы парни глотнули его бьющей толчками крови.
Алик показал, как распределялась бы сила взрыва. Юрик задумался.
Лёва молча и отчуждённо прошёл к своей койке.
Титяпкин сразу перенёс огонь на Гурькину «Сию», а Гурька обрушился на «Зду». Гельбич присоединился к Титяпе и Гурьке, цинично обстреливая их суда: он надеялся, что при помощи вероломства поразить кого-нибудь из противников будет вероятнее. Валерка же спокойно расстреливал «Бочего» Гельбича. Однако артиллерист из Валерки был аховый, и его камень ударил прямо в «Сию». «Сия» подпрыгнула и перевернулась.