– Николай Петрович, мне кажется, у нас в лагере не всё нормально, – помолчав, осторожно заметил он.
Венька Гельбич отодвинул Валерку, наклонился и вытащил из кучи мусора мятый фантик от конфеты. Такие конфеты – дешёвые «батончики» – иногда выдавали на полдник. В городе фантики от «батончика» считались бросовыми, но в лагере поднимались в цене. Фантик можно было особым образом туго свернуть в треугольник, и тогда он становился буцкой. Буцками бились на ступеньках крыльца и на подоконниках. По преданию, Цыбастыш в первый же день смены простецким фантиком от «батончика» отбуцкал у Вовки Макерова роскошную золотку от конфеты «трюфель». Впрочем, сейчас Валерке не было дела до фантиков. Какие фантики? Кругом вампиры!
– Вот и тебе отскочило, – хмыкнула Вероника. – А Свистухе мы зачем?
– Я не Вася! – сквозь зубы процедил Валерка, не принимая рукопожатия.
– Венька, скажи «клей»! – не успокоился Гурька.
– Бох-то есь, – убеждённо сказала баба Нюра. – Он на кре-эсте смертю приял во спа-асенье наше… Знак его смерти ны-ыне лю-удей бережёть. А упырей знак ихней смерти бережёть… Се-эрп – луна иха, когда кровю пиять на-адо, иль по-одохнут… А молотком кол о-осиновый в йих за-абивають…