– Нужно собрать всех желающих и своими силами устроить концерт для раненых. Чтобы взбодрить их! Порадовать! Поднять их дух и добрый настрой!
Хуже того. На дворе было начало Первой мировой войны – благословенные дни для всякого рода диверсий и пакостей на коммуникациях. Люди просто не привыкли к ним. Поэтому и охрана столь важного стратегического объекта отсутствовала напрочь. Вообще. Как категория. Только обходчики да смотрители.
– Да. Лев Евгеньевич, вы правы. Она действительно нам тоже ничего не сказала. Так что ступайте и застрелите ее. Ну!
Тра-та-та-та! Ударил пулемет. Бах! Бах! Поддержали его винтовки. Но быстро затихли. От этого звука поручика чуть не парализовало. Еще чуть-чуть, и все. Конец. Он ведь возился со взрывателем. Мог ненароком что не так сделать и сам подорваться к чертовой бабушке.
– Увы. Это генетическое заболевание. То есть Цесаревич на уровне… хм… исходного чертежа имеет это свойство. Это как цвет глаз и волос. Но тут есть лазейка, – произнес Максим и с удивлением заметил, как и Татьяна, и все прочие в комнате напряглись, замерев. – Можно подойти к вопросу с точки зрения заместительной терапии. У Цесаревича плохая свертываемость крови. А значит, если ему делать регулярное переливание подходящей здоровой кровью, то он сможет жить полноценной жизнью.
Где-то рядом стреляли короткими очередями три пулемета. Раздавались одиночные хлопки магазинных винтовок, а кое-где и самозарядных пистолетов.