– Ну, пальба-то, во всяком случае, кончилась, – проворчал Андрей.
– Стучит там кто-то, – сообщил Давыдов. – Открыть или сам откроешь?
– Вы отлично знаете, – сказал Фриц бородачу, – что оружие в черте города запрещено. Тем более – пулемет. Если у вас есть разрешение, прошу предъявить.
– Папки нет, – отозвался дежурный замирающим голосом.
– Так без штанов и собирался? – холодно осведомился Андрей, отчаянно пытаясь отогнать отвратительное воспоминание: он, обессиленно вися на дяде Юре и Стасе, смотрит в прихожей собственной квартиры на какого-то белоглазого коротышку, воровато запахивающего халат, из-под которого виднеются фланелевые кальсоны. И отвратительно невинное, пьяное лицо Сельмы из-за плеча коротышки. И как выражение невинности сменяется на этом лице испугом, а потом – отчаянием.
– Товарищем министра, – уныло ответствовал Отто. – Третий день уже.