Местность вокруг снова приняла привычный вид: здания и торговые лавки заняли свои обычные места, а лестницы превратились в улицы. Поэтому, немного пропетляв, Сая вышла на небольшую площадь перед Ареной и увидела, что она тут не одна. Чуть вдалеке, прислонившись спиной к зданию торговой лавки, сидела девушка с короткой черной прической в кожаной куртке с рукавами, украшенными бисером. Она также не сводила глаз с врат Арены.
Да, Дом Чаш дает своим посетителям возможность скрыть свои тайны ото всех, но не от хозяина заведения.
– Пускай сначала выживут, Медж, – устало ответил я. Последние дни ускоренных тренировок ни для кого не прошли даром: братья ноют о том, как они вымотались, совершенно забыв о том, что в отличие от них, у меня боев в три раза больше, и это не считая моих собственных тренировочных схваток с Меджехом.
– Сделка! – подтвердила Саймира, призывая Книгу. – Мы придем через пару часов.
Шурхи радостно кружились по пещере, чувствуя эмоции своих хозяев. Вдоволь насытившись, они предчувствовали скорую игру. Наконец они смогут полетать и порезвиться, одарить чужака яростью накопленного огня, ослепить его каскадами лучей, развеять прах его хрупкой оболочки над песчаными дюнами — это все так весело!
Первоклассная черная бронза мечей в руках великолепно подготовленных гвардейцев оказалась бессильна перед океаном закованных в простые железные доспехи человеческих воинов. Когда у тебя за спиной твоя семья: жена, дети и старики, позади лишь смерть в гибнущем мире, а впереди ярость войны, то выбор для многих был очевиден. В войне на истребление нет ни правых, ни виноватых – есть только живые. Никто не просил пощады, и никто не собирался ее давать, у этого мира мог быть лишь один хозяин. Храмы разрушались, города и села сжигались, поля вытаптывались, чтобы не достались врагу…