Широченная, не меньше пары сотен метров, если верить единственному, болезненно слезящемуся глазу. Течет меж возвышенных, местами обрывистых берегов, причем правый, тот, на котором сейчас стоит Трэш, лысый, а вот левый порос густым молодым сосняком, где дельтаплану придется худо. Там тяжело будет наблюдать за землей, а машинам вообще делать нечего, не проедут.
– Зачем прятаться? Первый сильный, Первый всех убьет. Второй будет ему помогать убивать, а потом есть. Еда бывает вкусная, бывает не…
Что есть силы швырнул опасный предмет через улицу, планируя достать парочку врагов за забором, но, увы, с мелкими вещицами меткость работала скверно – металлический шар звонко плюхнулся посреди улицы и, прокатившись по асфальту пару-тройку метров, рванул с таким грохотом, что тут и последний недоумок должен осознать – незамеченным этот звук не останется.
– Мы дохнем от него, как мухи, а у них, значит, просто боль лучше чувствуется и хреново себя чувствуют? Да тут реально страшно жить.
Шум моторов Трэш уловил, когда до заката оставалось около трех часов.
Поэтому усилием воли отогнал соблазн узнать, что, собственно, такое «кваз», и выразительно постучал по фанерной табличке, где углем было нацарапано несколько слов, вместивших в себя очень многое: «Ты кто? Что ты делаешь с людоедами? Что это за место?»