Женщина продолжала урчать столь же бессмысленно, как и Трэш, но фразы при этом звучали вполне осмысленно, пусть и примитивно.
А дальше напрашивается второй вывод, очень даже полезно-злободневный, – в направлении, откуда топала эта троица, врагов нет (или, по крайней мере, их там не было недавно).
– А чего ты его как мужика называешь? У нас таких зовут тварями, ну или просто «оно».
Выглянув из-за угла, Трэш убедился еще и зрительно, что сюда никто не торопится. Бубновые все так же продолжали планомерно обкладывать выбранный для засады отрезок улицы, а шум тяжелой техники перестал приближаться – добралась до исходного рубежа, за который соваться нельзя, – предупредит противника раньше времени.
Неужели всерьез считают, что он до сих пор внутри сидит? Или у них всегда так топорно принято действовать? Жаль, пленник ничего вразумительного на этот счет не сообщил, а вернувшаяся память не все могла подсказать, да и освоена лишь частично. Ему с ней еще свыкаться и свыкаться, примиряя человеческое с чудовищным.
Вот что прикажете делать с этим закоренелым людоедом?!