Да, ему сейчас очень хотелось убивать, но то, что сохранилось от человека, отказывалось отнимать жизни у всех подряд. Требовались заклятые враги, а не случайно забредшие. Потому, глядя через узкую щель на останавливающийся грузовик, Трэш колебался.
– У меня язык судорогой сводит, когда называю доктором этого шарлатана и садиста.
Минус семь. Возможно, минус восемь, ведь судьба башенного стрелка неизвестна.
В городе явно что-то происходит и, скорее всего, – нехорошее. Будет замечательно, если это пройдет стороной, как и все прочее. Никого, кроме ночной троицы, супермаркет за все время не заинтересовал, вот пусть и дальше не интересует.
Ничего не получалось, и даже хуже того, чем больше Трэш суетился, тем хуже ему становилось. То и дело накатывало так, что он терялся в пространстве, заваливался, не в силах осознать, где находится земля, а где небо. Предательская слабость, навалившись так некстати, грозила сорвать столь простой и обнадеживающий план. Дошло до того, что голову начали покидать связные мысли, Трэш бездумно ворочался в грязи, урчал, стонал и жалко скулил.
Рисковать ради сомнительного приза Трэш не станет, ему надо старые прорехи в броне залечить, а не новыми обзаводиться.