Трэш не кваз, Трэш зараженный, что бы кто на это ни говорил. Но нельзя не признать, что на всех прочих представителей своего племени он похож только внешне.
Продукты, которыми Трэш набивал брюхо, зачастую оказывались солеными или острыми, а уж жирными – почти всегда, поэтому организм начал требовать воды тем настойчивее, чем больше его загружали пищей. С пивом связываться больше не хотелось, сходил к стеллажам, забитым водой, заодно прихватив ведро, которое использовал в качестве стакана. Залившись, вернулся к магазину одежды, забрал оттуда несколько рубашек, с их помощью протер пол в том месте, где спал.
В какой-то момент, в очередной раз попытавшись захрипеть, Трэш в отчаянии представил, как мышцы наполняются жизнью и движением, он легко рвет цепи и тросы, которыми его тело примотано к колесной платформе, вскакивает, обрушивается на Мазая, всем своим весом прижимает его к земле и, глядя в расширившиеся от предсмертного ужаса глаза изверга, произносит два слова: «За что?»
Все непонятное может оказаться опасным, а Трэшу сейчас требуется абсолютный покой.
– А с чего это ты вдруг решил, что мечтаю быть для тебя хорошим? Мужем своим командуй, урод недоделанный. Я сегодня добрый, так что можете что угодно устраивать, но только не рядом со мной. Не надо шуметь в том месте, где я кушаю. Понятно? На этом все, я вас отпускаю, валите.
Кстати, эта женщина вдвойне странная, потому как все прочие заблаговременно разбегались с пути Трэша, а она почему-то даже не косится в его сторону. Совсем страх потеряла. Или это следствие того, что преобразилась в его присутствии?