— Потому что идиоты были, — отрезал один из парней, одна из штанин у него была распорота почти до колена, в прорези виднелась длинная красная царапина. Некоторое время Альфы явно двигались по скалистому пути. — Ты сиськами трясла, вот мы и дурили.
— Переживаешь? — пробурчала соседка, судя по звукам, взбивающая подушку. У нее уже сложился ритуал подготовки ко сну, при котором особенно доставалось набитой перьями хлипкой наволочке. — Не волнуйся за меня. Все будет путем. Да… Ты сияешь, отключи контур.
— В основе три С, — ответил Олаф, который ухитрился стать последним в ряду Бет, рядом с первым из Гамма, то есть со мной. И теперь старался время от времени коснуться меня то рукой, то плечом. — Страх. Схватка. Секс.
— Последние трое из Гаммы. Итого ровно тридцать шесть человек. По двенадцать в каждой группе. Завершаем.
— Где двойняшки? — спросила я, затягивая время, оглядываясь.
Некоторое время я шла, весело фыркая. Иногда мужчин трудно понять: уличить они пытаются, оскорбить или, того хлеще, спровоцировать. Батюшка требовал, чтобы его друзья и курсанты при мне сдерживались, не ругались, но, чего там, всяко бывало.