— Маму надо было слушать, да, — попыталась проявить сочувствие я. — Мама плохого не посоветует!
И с этими словами ректор обхватил мое лицо ладонями, и поцеловал. Его язык скользнул ко мне в рот, легко коснулся моего языка раз, другой, влажно, горячо заскользил внутри, рождая невыносимое желание, заполняя меня жаром…
Снова полыхнув безумным взглядом, он заскользил вниз, по горлу, по груди, к животу, прокладывая дорожки обжигающих поцелуев и болезненно-сладких укусов.
Интересно, он со всеми адептами так терпелив, или мои предположения верны — и он прекрасно об этом знает?
Боевое настроение не должно пропадать даром!
Драконы жили долго. Очень долго. Насколько долго, наверное, никто толком не знал, даже сами драконы, потому что от старости они, по-моему, вообще не умирали, а умирали вот так, как мог умереть ректор — вляпавшись крыльями туда, куда вляпываться не стоило. Наверное, безудержная тяга к поиску приключений на хвост прилагалась к долгожительству как предохранитель от скуки. А к этому предохранителю матушка-природа жалостливо приложила немеряную силищу, а то уже повымирали бы все к бесовой матери!