В ответ на мой пылающий взор, ректор расплылся в такой довольной улыбке, будто я его не по имени назвала, а сокровищницу удвоила.
Потому что мне подсказали. Потому что это шепнул на ухо один из сотен голосов
Некроманты бездушные циники, не ведающие жалости и не знающие сострадания — так принято считать. Так принято про нас думать. Вот только вранье все это.
Зажмурившись, я потянулась к Академии всеми фибрами души, всеми мыслями, всеми чувствами, всем сознанием, чувствуя, как мертвенный лед необратимого уже касается спины, готовясь уничтожить мой дух…
Красная густая жидкость облизывала прозрачные стенки, и снова стекала, а дракон сосредоточенно смотрел в ее прозрачные глубины.
Я попыталась представить, как меняется от таких метаморфоз драконье зрение, как подстраивается его мозг под меняющуюся информацию — и не смогла, отвлекаемая желанными ощущениями в промежности.