— Ну… я тогда пойду? — растерянно пробормотала я и даже попробовала приподняться.
— Я издеваюсь, вы — раздеваетесь, все при деле! — выдохнул ректор, подходя вплотную.
Я осторожно потянулась к его губам, стараясь без слов сказать, что я сочувствую, и что все будет хорошо. И благодаря его за то, что позволил сбежать.
У меня есть родич! Кровный! Живой! И почему-то не представленный роду!
И с такой неприкрытой досадой это было произнесено, что я невольно вспомнила матушку, Каталину Ривад, которая тоже порой о больных нелицеприятно высказывалась…
Эйнар посмаковал его, разглядывая во всех деталях, и губы против воли тронула ухмылка.