На границе здешнего и потустороннего в кои-то веки молчали, но молчали настолько ехидно, что сомневаться в точке зрения предков не приходилось.
Но в этот момент властная ладонь между моих ног, то гладившая, то теребившая, то пощипывавшая мою кожу, раскрылась снова, основание ладони с силой прижалась ко входу, толкнулось, раз, другой — и я дернулась в сторону, из невесть когда возникшего захвата второй руки, отчаянно хватая ртом воздух, и чувствуя, что вот- вот — и достигну пика без проникновения.
Я почему-то всхлипнула и повисла у дракона на шее.
Внутренние часы говорили, что я имею полное право спать еще час — и вообще, я сегодня легла поздно, а до этого много и тяжело трудилась, и должна бережнее, бережнее относиться к своему бедному-несчастному организму. Я перевернулась на живот, и накрыла голову подушкой. Лучше не стало — назойливый гомон проникал и туда. И, кажется, еще и приблизился.
— Нет. — Я насупилась и сжала кулаки. — Мне надо знать.
— Ивар, срочно — ко мне в кабинет, есть работа по профилю — распорядился Эйнар в артефакт. И, уже обращаясь к Алвису, сказал: — Твоя гончая способна провести троих? Отлично. Значит, идем втроем!