Смогу ли я даже со своим даром «видеть» людей, прошлое и будущее, противостоять Андропову и КГБ? Разум вопиет, что ничем хорошим это не кончится. Шансов развернуть Колесо Истории в обратном направлении нет, а я просто погибну, лишив себя шанса на подаренную вторую жизнь.
– Да помню я сынок, помню, – устало вздыхает мать Сереги, усаживаясь на стул, – иди в сарае возьми. Там четыре банки стоят возле лопат и граблей. А кисти – рядом, в отдельном ведре.
– Дед в Москве живет, и сюда пока приезжать не планирует, – спокойно объясняю Леониду Романовичу ситуацию, – а так бы конечно, к нему обратился.
– Ладно, – Ярцев стремительным движением придвинул к себе стул, и мягко опустился на сиденье, – давай прикинем, что мы сейчас имеем. Докладывай, что накопал.
Помог отец и со сбором материалов для моего школьного мероприятия. Он связался с журналистом, работающим на городской радиостанции «Коммунар» и параллельно являющимся внештатным корреспондентом «Правды» и «Красной Звезды». Андрей Иванович оказался невысоким энергичным мужичком лет 35-ти, с лукавым прищуром глаз и доброй улыбкой. Узнав, что мне требуются фотоматериалы о Великой Отечественной Войне, выступление Молотова по радио 22 июня 1941-ого года, и письменные свидетельства о зверствах фашистов, уточнив, зачем это нужно, он сразу же согласился помочь. Все, что я просил журналист, собрал за пару дней.
– Паша не будь хрюшей, – подаю ему салфетку.