– Надо ли понимать вас так, полковник, что генеральный штаб не готов к серьезному вторжению с севера?
Не говоря ни слова, Эллизауэр переломился пополам в поклоне и исчез. Амалия уже стояла с блокнотом и карандашом наготове.
– Надо сказать, – медленно проговорил он, – что с такими заявками мы обращались лично к президенту. Ответы были, признаться, совершенно неопределенные… – Он снова помолчал. – Так вы полагаете, советник, что для пользы дела с такими заявками надо обращаться к вам?
– Прекрасно, – сказал Андрей, показывая Амалии рукой: не уходи, мол, я сейчас.
Следующий свидетель, вернее, свидетельница, Матильда Г<у>сакова (62-х лет, вязание на дому, вдова) представляла собой, по крайней мере по идее, гораздо более простой случай. Это была могучая старуха с маленькой, сплошь седой головкой, румяными щечками и хитрыми глазами. Она нисколько не выглядела заспанной или испуганной, а наоборот, кажется, была очень довольна приключением. В прокуратуру она явилась со своей корзинкой, мотками разноцветной шерсти, набором спиц, а в кабинете немедленно взгромоздилась на табурет, надела очки и заработала спицами.
– Так-то оно так, – произнес Андрей. – Но вот пока вы будете вспоминать, а мы будем возиться с вашими подружками, люди-то будут продолжать исчезать, бандиты будут радоваться и потирать руки, и все это будет происходить от вашего странного предубеждения против органов следствия.