– Это неважно, – я спокоен и собран, – главное, что я могу это доказать. У Омельченко имеется твое согласие „на добровольное сотрудничество“ в письменном виде. Ты это помнишь?
– Скажи-ка мне Павел Александрович, – начальник взялся пальцами за дужки очков, секунду повертел их в руках и решительно положил на столешницу. Оправа глухо стукнула о деревянную поверхность, заставив крепыша невольно вздрогнуть.
– Привет, пап, – стараюсь вести себя сдержано. В нашей семье чересчур выражать свои эмоции не принято. Но мое лицо само по себе расплывается в широкой улыбке.
Алена и Света обмениваются многозначительными взглядами.
– Значит так, – Игорь Семенович, пожав мне руку, становится сух и деловит, – сейчас идем в зал, переносим в машины инвентарь, который я покажу. Вероника остаешься с Надей. Делаем все быстро без заминок и лишних разговоров. Нам еще в Павловке на ночлег обустраиваться. Вопросы есть? Тогда пошли.
Обратно я доехал без проблем. Пришлось минут тридцать померзнуть на остановке. Зато автобус возвращался в город полупустым, и я смог немного отдохнуть, раскинувшись на сиденье. После полуторачасового нахождения на дереве, оно казалось необыкновенно удобным.