– Все шкет ты допрыгался, – пьяная ухмылка его дружка, не предвещает мне ничего хорошего, – теперь мы тебе рожу начистим. Придется прощения просить на коленях. Если будешь хорошим мальчиком, мы тебя пожалеем, и сильно бить не будем. Может быть.
– Давай прекратим этот разговор, – отворачиваюсь, и разглядываю танцующие парочки, – мне нечего добавить.
– Нет Сережа, ты точно дурак, – делаю вывод, – мало ли кто, что тебе говорит. Пойми, со здоровьем не шутят. Это чревато. У твоей матери перитонит. Операцию надо делать в ближайшие часы, иначе может быть поздно.
– Поживем, увидим, – уклоняюсь от прямого ответа, – давайте вернемся к разговору во вторник. Может, даже не в кино сходим, а в другое место или просто погуляем.
– Да, – озарение, «накрывшее» меня, медленно исчезает, оставляя в памяти изображение пылающего коридора. Теперь вся картина произошедшего мне видна. Надо спасать детдомовцев.
Несколько мгновений молчим. Только ветер ласково теребит золотистые локоны малышки.