– Хотелось бы верить, – беззлобно ворчит Константин Николаевич.
– Чтобы до одиннадцати часов закончили свои посиделки, – преследует нас крик Марьи Степановны, – иначе сама приду, и выгоню на улицу твоего хахаля.
Под смех Миркина Вова показывает руками, насколько они „выдающиеся“.
«Совсем нервы ни к черту стали», – констатирую факт. Последние события в Белом Доме, моя смерть, и этот перенос в детство все-таки немного выбили меня из колеи.
Через тридцать минут я уже подхожу к „Звезде“. Дед-вахтер приветливо улыбается. Здороваюсь с ним, и прохожу через вертушку.
– А этот приятный молодой человек, – продолжая приветливо улыбаться, Морозов внимательно разглядывает меня.