— Вот-вот, — лесовик сунул мне в руки круглый туесок. — На, костяники поешь. Она сейчас в самую силу вошла, и для тебя как раз очень полезна. Да что ты по одной в рот кладешь? Горстями загребай, как положено.
— Но ты, ведьмак, не спешил принести мне жертву, — обвинила меня сущность. — Хотя и пошел по той дороге, что ведет ко мне. Давно никто из вашего племени не выбирал ее, никому не мила Морана. Всем любы Жива да Леля, Сварог да Перун. А меня словно и нет.
Я не знаю точно, что тому являлось причиной — какое-то заклинание, не позволяющее постороннему видеть текст, написанный внутри, или то, что не я убил ее предыдущего владельца и получил ее через третьи руки. Важен факт — проку от данного артефакта мне никакого не было. А вот неприятности, если верить подъездному, быть могли.
— Все равно непонятно, — гнул свою линию я. — Ну ладно, мы с вами знаем, что тут вода, а там погано. Но остальные-то? Арендаторам-то откуда ведомо, что за этим всем есть вот такая подоплека?
— Очухался? — заметив меня, спросил Нифонтов и, не дожидаясь ответа, сказал Хозяину кладбища: — Утек колдун. Располосовал одного из кладбищенских рабочих от промежности до горла, всю кровь из него выпустил, распечатал ворота, обернулся в ворона и улетел.
— Без твоего разрешения я сюда войти не могу, — и не подумала смеяться надо мной Людмила, даже глазом не повела. — Так что если пригласишь — попьем чайку, нет — домой отправлюсь.