Родьку явно раздирали противоречивые желания. С одной стороны, ему хотелось выдержать марку, с другой давил природный инстинкт подчинения.
Додумывал я эту мысль, уже падая лицом на подушку. Наверное, надо было бы перед этим снять штаны и рубашку, но сил на эти телодвижения уже не хватило. Черт с ним, завтра с утра пройдусь по ним утюгом.
Хотя кто тут на меня глазеть мог — понятия не имею. Вокруг ни души, и в ангарах с окнами тоже никак.
Я по-прежнему не видел того, кто это говорил, но одно мне было ясно — это тот, кто нужен оперативникам. И этот «кто-то» на редкость неприятная личность, по голосу слышно.
— И так всегда, — опечалился я. — Поманят конфеткой, а потом ее отнимут.
Правда, был еще вариант честно ему сказать, куда и зачем я иду. По прошлой нашей беседе мне показалось, что он немного в курсе того, что помимо официальной кладбищенской жизни есть еще и неофициальная не-жизнь. Звучит жутко, но так ведь оно и есть на самом деле?