Додумать эту мысль я не успел, поскольку в «переговорку» вошел наш доблестный предправ, за которым следовали Волконский и Ряжская.
Подошел к калитке — мать честная, там та девушка стоит, что с Нифонтовым на вокзале обжималась. Красивая до одури, с толстенной русой косой, перекинутой через плечо, и с глазами голубыми настолько, что небо и то перед ними блекнет.
— Алле зачем соврал, сказал, что я уже ушел? — полюбопытствовал он. — Чтобы успокоить, или?..
Костяной царь недовольно засопел, но промолчал.
— Ведьмак, — подтвердил я. — А что в этом удивительного?
— Пошли внутрь, пока ты весь дом не перепугала, — предложил я Маринке.