Увидев Родьку и Вавилу Силыча, молча сидящих на табуретках с непроницаемо-каменными лицами, я понял — рухнул мой последний бастион, который до того был нерушим. И здесь меня ждет какой-то сюрприз. Хотя — все логично. Если день с утра пошел кувырком, глупо ждать, что к вечеру ситуация выправится.
— И их тоже, — подтвердил я. — Ну, какие еще будут аргументы?
А еще через пару-тройку месяцев человека вовсе забудут, как и не было его никогда. Особенно если он и в бытность свою ничем никогда не блистал. Как я, например.
Мне тогда на его подконтрольной территории лет сто лучше не появляться.
Что в Родьке хорошо, так это то, что лишних вопросов вроде: «а зачем» и «чего я должен увидеть» он не задает. Спрыгнул с кресла, подбежал и выполнил требуемое.
— Ну-у-у-у… — Мезенцева повернулась ко мне, сложила губы «сердечком» и задумчиво уставилась на меня. — Не знаю. В принципе есть у меня кое-какие мысли…