Теперь я знал про Семена Марковича все, я на секунду стал им, и весь его жизненный путь был передо мной — от первого крика до того момента, когда он начал срывать галстук с шеи, задыхаясь от боли, взорвавшей грудь.
Красиво звучит, что есть — то есть. Пастырь мертвых. Очень многозначное определение.
— Я к вам? — обрадованно спросил меня он.
А я только сидел, хватал ртом воздух и глазел на эту битву титанов.
— Бери, приятель, — подал голос Сема. — Считай это и моим «спасибо». И сразу гонораром за то, что ты сделаешь чуть позже. Ты меня на Гоголевском подожди, не сочти за труд. Я сейчас с Аллой попрощаюсь и мигом к тебе. Похоже, мне и вправду пора уходить. Меня прямо как что-то изнутри распирает, говорит, что медлить нельзя, а то худо будет.
— Легких дорог, — ответил ему я, и наши руки слились в одно целое.