– О других. Я подкачаться хотел, а теперь не знаю, что делать. Был план, но он рассчитан на умение. За счет него хотел качать ментальную силу, для повышения уровня. Но это не получится, умение бесполезное.
– Тогда погромче говори, на ходу хуже слышно.
Читер пробрался к забору, залез на сложенную вдоль него стопку шлакоблоков, присел, достал бинокль, чуть приподнял голову, уставился в сторону магазина. Это и было то самое место – нужное.
И еще их не осталось на то, чтобы продолжать бой при помощи холодного оружия. Да и где оно, это оружие? Ножи и заточенные отвертки там и сям торчат в тушах тварей, местами завалившими пол магазина в два слоя (а в дверях, так во все три). Только топор лежит на залитом кровью прилавке, но даже не хочется к ему прикасаться, залит кровью до такой степени, что выскальзывает из ладоней. Мертвяки не один раз доставали Читера, обе ладони искусаны или изодраны когтеподобными ногтями, предплечьям тоже досталось, невзирая на защитные повязки, расквашено одно ухо, разодраны щека и лоб, про шею даже думать страшно, – дважды пребывал на волосок от смерти, когда в нее вцеплялись.
Читер лежал в склизкой массе из водорослей, заполонивших все мелководье. Ноги его зарылись в липкий ил, холодный, несмотря на удушливо-жаркий день, по руке ползла жирная черная пиявка, по спине ползало еще что-то живое, непонятное и неприятное, а перед лицом из ряски ледяным немигающим взглядом таращилась огромная лягушка. Где-то неподалеку истошно крякала утка, чуть ближе, в тростнике, порхали какие-то мелкие пичуги. Ничего опасного в поле зрения не попадалось, но выбираться на берег он не торопился.
– Так никто и не говорит о фуагре и хамоне под французское винцо и живую музыку.