— О! Там все то же самое, — он обвел рукой бурлящий вокруг хаос. — Только половина народу — черные. И когда они начинают торговаться…
По сведениям Ана’Дарде, сколько-нибудь умелых изгоняющих не осталось даже в Тусуане.
Выйдя со двора предприимчивого торговца, Никар покатал в ладонях честно добытые серебрушки (медь в последнее время из оборота вышла). До восьми золотых ему, конечно, как до императорских чертогов, но бывают вещи и поважнее красной рубахи. Где он тут недавно видел сапожника?
Странные наросты на потолке (словно короткие трубки или неровные соты) представляли собой гнездо серых пильщиков. Ночные гости, при известном стечении обстоятельств способные появляться по семь-восемь штук за раз, облюбовали темный угол между направляющими подъемника и крепью. Если бы Тимар не шагнул сразу влево, а попытался бы обойти клеть, осмотреться, твари почти наверняка достали бы его. И эта смерть тоже не была бы быстрой!
Три десятка смуглых, улыбчивых людей трудились, не покладая рук: прорыть канавы и уплотнить насыпь способны были большие машины, но уложить гранитные плиты так, чтобы они лежали веками, мог только человек. Максур взирал на результаты своих трудов с гордостью: серая лента дорожного полотна рассекала поросшее чахлой растительностью пространство и где-то за горизонтом соединялась с невидимым уже Королевским трактом. Новую трассу местные уже окрестили "имперской". Так далекий И’Са-Орио-Т все-таки немножечко вторгся в Ингернику.
— В Краухарде не чокнулся — и в Са-Орио выживет! Меня лично беспокоит лишь одна вещь, — черный маг глубокомысленно изучал дно своей чашки (гадать, что ли, пытается?). — Чтобы то, что наш герой со скуки устроит, хотя бы выглядело безобидно.