– Отчего же? Ценю веселье не меньше, чем ты, хотя по мне этого не скажешь. Вот только современных модных веяний не понимаю. На нашей улице, в пабах, любят джигу, рил и хорнпайп.
Двое в комнате уничтожали бумаги. Работали суетливо, но четко, один пихал стопки листов в механическую машинку. Второй отчаянно крутил ручку на ней, превращая секретные документы в лоскутную нарезку, торопясь уничтожить как можно больше.
Как-то мы долго разговаривали со стариной Уолли, пока я помогал ему менять емкости стаута для его пивных кранов. Он тогда озвучил интересную мысль, с которой бы никогда не согласился Кроуфорд: чтобы побороть ненависть в себе – надо найти более серьезную ненависть к чему-то иному.
– Ну зачем ты так сразу? – рассмеялся я. – Обожаю веселье, но не очень понимаю ваши традиции. Нацепить на рожу маску и прыгать целую ночь, вливая в себя алкоголь, а утром проснуться незнамо где и с кем, это не то, чем я привык заниматься в свободное время. Не думал, что ты любишь такое.
Мы услышали шаги, патрульные двигались по насыпи, и щебень скрипел у них под подошвами. Кроуфорд подобрался, но я покачал головой. Если он нападет на них, это не останется незамеченным, и мы точно не досидим до ночи без назойливого внимания со стороны армейских.
– Вроде того. Хорошая штука, – я похлопал по стволу миномета.