Уточнять, что я готов помочь Вороненку, а не Осмунду, я не стал. Он был отнюдь не дураком и все прекрасно понял.
– У вас всех есть недовольство его правлением. Претензии к тому, к чему он ведет нашу страну. Вы видите, что с каждым годом становится только хуже, и, как разумные люди, понимаете, что проблемы касаются не только обычных граждан, но и ваших семей, карьеры, дохода, будущего. Это кольцо, – она подняла руку, демонстрируя всем тяжелую печатку, – печать дукса, передававшаяся в моей семье несколько поколений. Вы все его прекрасно знаете. Мой брат Артур хранил кольцо, пока люди Мергена его не убили! Это доказательство того, что я не самозванка.
Успокаивало меня лишь одно – нигде не было видно жандармских катеров и людей в мундирах.
– Он не дурак и использует любые возможности себе на пользу. Большая награда?
– Слава, память. Максимум, что нам светит, – это камень в самом дальнем углу погоста, среди бурьяна и расползающейся от паводков земли. А их будут помнить.
– Благодарю вас, мистер Хеллмонк, – столь же вежливо ответила она, бросив взгляд на невозмутимого Маклиди, давшего сигнал капитану отчаливать. – Нам надо поговорить наедине. Не возражаете?