Снял с предохранителя, взвел затвор, переставил деления прицела на отметку «50», думая совсем о другом: о Мюр и ее портрете в одной из просмотренных газет. Она там мало на себя походила из-за высокой прически, слишком кудрявых волос и отсутствия шрама на щеке. Иной человек. Совсем не тот, кого я знал и который умер у меня на руках.
– Купила, пока ты спал. Говорю же, надо было все обдумать и принять несколько тяжелых решений. Посмотри.
У меня своя война. Возможно, вы сочтете это слишком эгоистичным заявлением, но я не собираюсь совать голову в чужой костер.
– Шрама не будет. У нас умеют лечить раны. Просто зашей и забинтуй, чтобы остановить кровь.
– Мы никогда с ней не встречались до этого. Я просто назвала ей нужные слова и попросила вернуть долг ее семьи моей семье. Таковы правила Риерты.
– Именно я, – подтвердил владелец «Кувшинки», не стушевавшись. – Но стресс вы мне уже устроили. Или кто-то из вас считает, что после у тайной полиции не возникнет вопросов?