Ракеты с шипением падали, оставляя в сиреневом небе дрожащие дымные следы. На улицу вновь спустился сумрак.
На спине у покойника виднелся камуфляжный ранец, вывернутые ступни были одеты в совсем новые ботинки на пружинящей подошве, рядом валялся короткоствольный автомат. Сумерки были настолько густыми, что Книжник мог и не рассмотреть покойника, но свет от горящих домов наполнял все вокруг мерцающим алым свечением и желтые подошвы ботинок буквально бросались в глаза.
– Или нас убьют, – предположил Облом, возникая из полумрака прямо перед Бегуном. Он, несмотря на габариты, мог передвигаться практически бесшумно и этот его талант был предметом зависти всех разведчиков. – Бегун, ты не облажаешься?
Жизнь постепенно налаживалась. Вернее, не налаживалась, а входила в какое-то более-менее понятное русло, и эта определенность давала живущим в Вайсвилле надежду на будущее. И никто не задумывался над тем, каково было тому, кто принимал решения. Достаточно было знать, что кто-то их принимает.
Он замер, с ужасом наблюдая, как пламя пожирает журналы и его воспоминания.
Страх не только лишает разума, но иногда и спасает людей, заставляя их действовать там, где инстинкт приказывает сидеть и не отсвечивать. Адреналин потоком хлынул в кровь, Ханна заставила себя встать, и поковыляла к правой приоткрытой дверце «Поло».