Пуля угодила в опорный столб, за которым они прятались, и от удара заходили ходуном все ворота. Покойники закачались, словно елочные игрушки на ветру.
– А… Облом… – снова лениво протянул Резаный, склоняясь к шее лошади. – Живи вечно, Облом. Но я уже говорю со старшим, так что ты можешь заткнуть пасть…
– Ты все-таки научишь меня читать, – перебила его Белка.
– Мы на нижнем ярусе и этот тоннель не для поездов, он служебный. На карте его нет.
Когда-то очень давно это называлось нежностью, но здесь и сейчас это слово было не в ходу.
Сентябрь заканчивался, Вайсвилль уже дважды накрывала осенняя непогода и трава от проливных дождей снова приобрела яркий зеленый цвет, а деревья разукрасило во все оттенки желтого и красного.