– Смотри-ка, – сказал Облом с уважением, разглядывая следы. – Червяк топает напролом, а после нее – ничего. Как по воздуху летит…
Дробовик рявкнул, дробь ударила в стену и окно, вынося тонкую раму и старое мутное стекло вместе с ней.
– Давай еще чуть-чуть посидим, – попросил Книжник, и она неожиданно послушалась. – Сядь ближе.
Страшно почему-то не было, было очень обидно.
Белка проскользнула в щель между стеной и корпусом кэрроджа первой, Книжник протиснулся следом, и тут же шарахнулся от ужаса. Зажатый смятым металлом, словно челюстями вольфодога, перед ними вверх ногами висел Резаный. Он был еще жив, рот обильно сочился теплой кровью, руки дергались, словно у него случился приступ падучей, но Беспощадный уже сжевал его до конца – глаза фармера были открыты, но ничего не видели.
Зеркало в углу. Гребень для волос. Какие-то склянки. Пучки сухих трав.