– Вперед! – крикнул Бабах, едва ли не приплясывая от нетерпения. – Вот будет веселье!
На груди Гонсалеса снова ожил «уоки-токи».
Вместо Шамана последнее слово покойному сказал Шустрый.
Он не понимал, где находится, но если судить по зареву пожара, его принесло туда, куда надо – на карте это место называлось Ист-Сайд. Здесь река огибала Даунтаун с востока, расширялась и теряла скорость. Здесь, на Ривер-сайд-драйв, в воду вонзались четыре длинных пирса и располагался речной порт, вернее, то, что от него осталось за годы, прошедшие с прихода Беспощадного и после визитов кузнецов из Тауна, растащивших портовые краны на металл.
Книжник шел, открывая все двери, что попадались ему на пути. Пустые комнаты, неубранные столы, черные провалы компьютерных экранов. И никого.
– У меня – две. Но мы можем исполнить пожелание – жить вечно. Разве не стоит попробовать?