– Если не повесит, то они умрут прикованными к веслам.
Ее обрез на таком расстоянии выглядел предпочтительнее пистолета: самодельная картечь калечит больше, чем любая пуля, но рисковать Белке не хотелось. Бегун умеет стрелять, а рана тяжелее царапины сделает невозможным освобождение Тима и дальнейший поход к Лабе. Жаль, что ни одно оружие не убивает мгновенно, но с этим надо смириться. В следующий раз, вождь, в следующий раз я доберусь до тебя! Ты обязательно отправишься к Беспощадному вслед за Ногой!
Бегун устроился в мешке, благо мох на полу был мягким, закрыл глаза и улыбнулся, уплывая в сладкое угарное небытие. Дурь всегда действовала на него всего два часа – он проверял это много раз. Ровно два часа – и он проснется бодрым и отдохнувшим. Пара часов – это достаточно, чтобы выспаться.
Вожди, тогда еще другие, смирились с тем, что она – отрезанный ломоть. Держать такую среди герлов – как играть с гранатой, а какие ублюдки могли от нее родиться, так это и самому Беспощадному неизвестно. Зачем портить уклад?
Он понимал, что сейчас врет. Совершенно глупо и откровенно врет. И Белка об этом знает или, по крайней мере, догадывается.
– Мне жаль Айшу, но мы не можем менять ее на Книжного Червя, Додо.