– Все очень плохо… Я не знаю, что делать.
– Все кончено, Ханна, – сказал он. – Все пропало. Сгорело.
– Ну и что? – осведомился Резаный, когда Айша подошла ближе.
Так плачут не мальчики. Так плачут мужчины.
Айша понимала, что и сама бы пустила кровь противнику, попадись он ей в ситуации, когда не сможет ответить, и справедливо полагала, что Косолапый никак не добрее ее.
Додо подошел к двери, за которой спала Айша, и прислушался. Тишина. Он опустился в огромное кресло, принесенное с верхних этажей специально для него. Сиденье скрипнуло под весом могучего тела, он осторожно устроился поудобнее, поставил автомат между ног и чуть прикрыл воспаленные от бессонницы глаза веками.