Несколько месяцев никто не приезжал, видать, догадались о печальной судьбе пропавших. А неделю назад…
Белка застонала, налегая на створку. Тим почувствовал, как у него хрустят суставы – ноги скользили по металлу пола. Двери начали закрываться, медленно, рывками, но смыкаться. Книжник видел перед собой руку Белки, грязную исцарапанную, с тонкой кистью, с побелевшими от напряжения костяшками…
– Что стоишь, сучка? Никто не придет на помощь – кричи не кричи. Нет теперь никого. Мы тебя убьем и нам за это ничего не будет, не поняла, что ли? Я теперь тут хозяйка и ты мне не нравишься, потому что ты красивее меня. Но это ненадолго…
– Я чувствую твою ненависть, Айша, – он посмотрел на нее без обычной улыбки и медленно почесал поросшую редкими бесцветными волосами щеку. – Я вообще хорошо чувствую мысли других, это дар от Беспощадного, будь он проклят и спасибо ему! Меня нельзя обмануть – все в Стейшене знают об этом. Поэтому я не буду спрашивать тебя, жрица, о том, что ты думаешь. Я это знаю. Ты ненавидишь Белку, потому что чувствуешь в ней соперницу. И ты боишься меня, потому что видишь мою силу.
– Когда ты в первый раз бежал за мной в лесу, я думала, что мне придется закопать тебя за ближайшим холмом. Но ты выжил, Книжник. Поэтому не ной, а двигай своим худым задом и все будет хорошо.
– Бакалея, – пояснил Тим, разглядывая едва заметные надписи.